"Лимб"
"Человеческий недостаток: мы верим тому, что чувствуем, а не тому, что в реальности". Из психологии
1
Усаживайся, зритель, поудобней, согласно купленным билетам,
расценка – очень тривиальна, ребёнок лишь узрит фасад.
Мы представляем вам героев: Любовь и Память (в чёрных лентах),
бездельем вымышленный город и крыс за флейтою парад.
Наш костюмер большой проказник, он ложь и правду видит голой,
а декорации шаблона – сквозь окна взгляд наружных стен.
Соврав для кассы, на афишах, что «наш» спектакль будет новым,
он не коснётся тех сюжетов наивно выдуманных тем.
2
Итак, разделим ширмой сцену: он будет справа, она – слева
(хотите, впрочем, поменяем – полярность здесь до фонаря).
Раскрасим этот балаганчик палитрой грифеля и мела:
измены дат передвигая в диагональ календаря.
Мы дорисуем ему кошку (точней кота) и чайник,
ей – двух детей из прошлых жизней, с сожителем беспечных драм.
И озаглавим сей романчик – ошибкой лирики – «Случайным»,
чьё место действий освещает сердец софитовый вольфрам.
3
Вот по подмосткам бродят двое, за кадром оставляя призму,
фатально заполняя клятвой и без того пустой стакан.
Под микроскопом эти пазлы – зовутся треугольной жизнью:
но, мы вас просим, не вините за это дерзость амальгам.
Я слышу в зале чей-то хохот?! – Не нам судить сердца людские!
От колыбели до могилы их обезглавил кукловод.
Их страсть вскипает кровью в ложке на стеариновой лучине,
подозревая в краже Бога: что вечность – тоже – эпизод.
4
Он называл её «Небесной» – он так считал – он верил в чудо,
вновь ошибаясь непогрешимо, трактату мыслей наперекор.
Но корча позами влюблённость, снов невоспитанные куклы
неслись без опромети, галопом, забыв про колкость звонких шпор.
5
Он прожил с ней шесть дней творенья – угрюмый клоун в гриме счастья:
грёз серафитовые крылья струились ветреным огнём.
Сюжет изменит цель на средства, разрезав целое на части,
парадоксально расщепляя с душой скабрезный переплёт.
Так, обострив орлы на решки и десять заповедей в профиль,
их Вавилоном падший город злит изумрудную скрижаль,
когда не позволяет Автор, чужой – второстепенной роли,
из ткани Грифельного Снега сшить подвенечную вуаль.
6
Вам неудобно в кресле, зритель, – примите же лотосову позу:
но только бы дудочник, проныра, за крысами не свёл детей.
Июль на звёздном циферблате утопит их метаморфозу,
не поделив и разделяя постель сакральных простыней.
Мы видим в стрелках понедельник – он на ослице въехал в город,
она, без паруса и чисел, готовит тело к четвергу.
Из музыкальной ямы счастья нам режет слух крысиный шорох;
отпевши Память к погребению, Любовь – к распявшему кресту.
Их встреча нам щекочет нервы, а им своё и – между прочим…
но, к сожалению, эту тайну так и оставят между строк.
Вы спросите о сокровенном?! – Нет, не было у них той ночи:
в венце терновых мемуаров – с овцы паршивый шерсти клок.
7
Расставим «И» под чёрной точкой швом перетянутых трапеций –
обезоружив воскресеньем пурпурных снов тугой канат –
мир перемножив, на мгновенье, колодой травленных сестерций,
картавой речью заглушая возни бездушный маскарад.
На сцене смена декораций, в час лицемерного антракта
её – мы вычеркнем из жизни, верней, она – Перечеркнёт.
Двух полушарий карта бита: ва-банк: зеро: петля каната;
лишь лунный луч хватает жаброй судьбы вчерашней звездочёт.
Тот город был им преисподней, а крысы с дудочником – мифом,
двенадцать месяцев – лишь сказкой и фабулой была Любовь.
Незавершённость млечной драмы, мы обозначим скорбно – Лимбом.
8
Прости, ЛЮБИМАЯ, что в Рае – не удержал в руках ладонь.
© Copyright: Александр Петров
_______________________________
* ЛИМБ (лат. limbus –рубеж, край), в католическом вероучении,
промежуточное состояние или место пребывания не попавших на небеса душ, не совпадающее, однако, с адом или чистилищем.
__________________________
...удивительно колоритное и неожиданное стихотворение. Сродни неразорвавшемуся снаряду, что ни строчка, то в цель! Читать сложно, но и оторваться невозможно. Хлесткое и в то же время откровенно проникновенное. С художественной точки зрения почти безупречно. Спасибо автору!
